Абстрактный нормоконтроль. Конституционный нормоконтроль: понятие, предмет и виды. Правовые позиции Конституционного суда

С.И. Метелкин

СУДЕБНЫЙ НОРМОКОНТРОЛЬ: ПОНЯТИЕ, ВИДЫ, МОДЕЛИ

В последнее десятилетие XX в. - начале XXI в. в России осуществлены инновации

судоустройственного плана, обновлена нормативная база судопроизводственного процесса, существенно изменены и кодифицированы нормы по основным отраслям материального права. Преобразованы исполнительное производство и правовое регулирование исполнения уголовного наказания. Свобода и личная неприкосновенность, неприкосновенность частной жизни и жилища, другие права и свободы граждан поставлены под судебную охрану, призванную блокировать неправомерные решения и действия органов уголовного преследования. Приоритетной во всей судебной деятельности провозглашена правозащитная функция. В связи с этим подведомственность арбитражных судов и судов общей юрисдикции была подвергнута качественным переменам.

Обновлено структурирование судебной системы по видам судопроизводства и критерию единства в рамках федеративного устройства. В составе судов общей юрисдикции появились мировые суды. Опыт участия представителей населения в отправлении правосудия обогатился использованием института присяжных заседателей. После учреждения Конституционного суда, наделенного правом контроля за конституционностью принятых парламентом законов, можно говорить о появлении у российской судебной системы особой функции - нормоконтроля, о ее заметной роли в правовом регулировании и возвышении ее в ранг самостоятельного вида власти. При этом учреждение Конституционного суда, сверяющего законотворческую деятельность парламента с буквой и духом Основного закона страны и обязанностью государства обеспечивать права и свободы граждан, дополнено определенными полномочиями участия в нормоконтроле судов общей и арбитражной юрисдикции.

Судебный нормоконтроль как таковой можно определить следующим образом: это способ обеспечения единообразного толкования правых установлений и защиты основных прав и свобод от их законодательного ущемления. Он реализуется в виде конституционного, или абстрактного, нормоконтроля и нормоконтроля конкретного - при рассмотрении общими и арбитражными судами споров о праве и конфликтов с законом. Функция нормоконтроля возводит суд в ранг одного из основных видов власти, превращает его в элемент системы сдержек и противовесов, достраивает отсутствующее в советский период разделение властей.

Положение судебной власти в правовом государстве определяется двумя базовыми типологически «чистыми» моделями, связанными с особенностями правовых семей западного мира: англо-американской и континентально-европейской. Соотношение абстрактного и конкретного нормоконтроля как институтов, являющихся безусловными новациями для отечественной правовой культуры, зависит напрямую от того, какая модель разделения властей избирается в качестве образцовой.

Обоснованию данного тезиса посвящена настоящая статья.

Родоначальник французской школы сравнительного правоведения Р. Давид писал: «Если спросить советского юриста, какова роль судебной практики в Советском Союзе, он убежденно ответит, что эта роль значительна. Если же затем спросят его, является ли судебная практика источником права, то последует незамедлительный и четкий отрицательный ответ» . Причину такого положения Р. Давид усматривает в том, что официальная советская доктрина государства и права и фактически сложившееся устройство отрицали идею разделения и равновесия властей. Между тем в тех странах, где такой принцип признается, считается нормальным, что правила поведения, устанавливаемые правом, исходят из различных источников, что их создание не является привилегией лишь какой-либо одной из основных ветвей власти.

В СССР высшим органом государственной власти, воплощающим народный суверенитет в его классовом, коммунистическом понимании, был Верховный Совет. Советский законодатель был органом диктатуры, занимал монопольное положение, существовал вне системы противовесов. Чтобы поставить исполнительную власть, Совет Министров Союза ССР и советы министров союзных республик, равно как и правосудие, в один ранг с Верховным Советом, - об этом не могло быть и речи.

Соответственно, контроль за конституционностью (правовым содержанием) законов находился вне пределов той роли, которую призваны играть суды. Их задача - это применение законов, а также указов, постановлений, распоряжений, инструкций, изданных во исполнение действующих законов, т.е.

толкование законов в связи с их применением. Суды не призваны ни создавать право, ни развивать его, приспосабливая к обстоятельствам. «Советский закон может, если того пожелает законодатель, в известных случаях предоставить судье право выбора позиции (использования аналогии права и аналогии закона. - С.М.). Но за исключением этих случаев, судья не может отойти от предписания закона, ссылаясь на требования справедливости или какие-либо иные принципы. Мы, на Западе, любуемся правотворческой ролью нашей судебной практики, поисками социальной справедливости, которые ведут наши судьи. В Советском Союзе от судей требуется лишь применение права, но не правотворчество. Им отведено только это» .

Совершенно иная ситуация складывается по мере превращения института прав и свобод человека и гражданина в «основные права и свободы», закрепленные на конституционном уровне (гл. II Конституции РФ). Они становятся непосредственно действующими, а это значит, что нормативно-правовые акты парламента, законодательного по своей сути органа государственной власти, утрачивают, в сравнении с формальным юридическим статусом советских законов, значение единственного и безусловного источника права. Отныне в состав действующего в стране позитивного права, наряду с правом законодательным, включаются перечисленные в Конституции права и свободы (первоначально сформулированные в Декларации от 17 сентября 1991 г.), а также особая часть национальной правовой системы -общепризнанные принципы и нормы международного права и ратифицированные международные договоры.

Разнородные по источникам своего происхождения нормативно-правовые акты необходимо привести в согласованную связь прежде всего по их юридической силе. Под юридической силой понимается приоритет нормативного правового акта перед другими актами или его подчиненность актам большей юридической силы. При этом акт меньшей юридической силы столь же обязателен для исполнения, как и высшей. При том условии, что он соответствует актам вышестоящих органов и компетенции органа, издавшего его.

Понятие юридической силы, таким образом, отражает фундаментальное свойство властной явленности права, его позитивации в официальных нормативных актах - обязательность и бесконечную в принципе длительность. Акт утрачивает юридическую силу, если наступают оговоренные в нем самом условия или применяется установленный порядок по прекращению его действия.

Субординация разнородных по происхождению актов определена Конституцией следующим образом.

1. Если ратифицированным международным договором установлены иные правила, чем предусмотренные национальным законодательством, то применяются правила международного договора.

2. Федеральные, в том числе федеральные конституционные, законы, право принятия которых предоставлено исключительно Федеральному собранию (ст. 94), не должны противоречить Конституции РФ (п. 1 ст. 15).

3. Существует род законов, обязанных своим происхождением правотворчеству представительных органов субъектов Федерации. Помимо Конституции, норм международного права, ратифицированных международных договоров, в России действуют три «сорта» законов: федеральные конституционные законы; федеральные законы; законы субъектов Федерации. В Конституции определен круг общественных отношений, которые могут регулироваться только Конституцией РФ; круг общественных отношений, которые могут регулироваться только федеральным, в том числе федеральным конституционным, законом; круг общественных отношений, которые могут регулироваться как федеральными законами, так и законами субъекта Федерации; круг общественных отношений, которые могут регулироваться исключительно законами субъектов Федерации. Приоритеты правовых актов федеральной власти и власти субъектов Федерации находятся, таким образом, в зависимости от предмета правового регулирования (ч. 3 и 4 ст. 76).

4. Конституция РФ предоставляет Президенту РФ право издавать обязательные для исполнения на всей территории Российской Федерации указы и распоряжения. Они не должны противоречить Конституции и федеральным законам.

5. Правительству РФ предоставлено право на основании и во исполнение Конституции РФ, федеральных законов, нормативных указов Президента РФ издавать постановления и распоряжения, обязательные к исполнению в Российской Федерации. В случае противоречия указанных постановлений и распоряжений Конституции РФ, федеральным законам и указам Президента они могут быть отменены Президентом РФ.

Таким образом, именно верховенство Конституции, федерального закона и закона субъекта Федерации есть принцип, придерживаясь которого можно обеспечить единство действующих в стране

нормоустановлений. Это положение дает ключ к определению характерной для России конфигурации разделения властей с точки зрения отношений между законодательной и судебной властью. Власть наших судей состоит в обязательности постановлений, венчающих отправление правосудия, т.е. в осуществлении правоприменительного полномочия посредством переноса юридической силы Конституции, федерального закона, закона субъекта Федерации и иных нормативных правовых актов на подлежащие разрешению особенные случаи в особых процедурных формах конституционного, гражданского (и арбитражного), уголовного и административного производства. Суд в России самостоятелен не потому, что творит непосредственно нормы права, уподобляясь законодателю. Этой особенностью отличается положение суда в англо-американской правовой семье. У нас суд самостоятелен потому, что вершится независимо от исполнительной власти и от чьей бы то ни было воли, способной оказывать деформирующее воздействие на подчинение судей только Конституции, федеральному закону и закону субъекта Федерации.

Идею различения права и закона отнюдь не обязательно доводить до крайности, до взаимоисключения и понятия «неправового закона». В правовом государстве случается, что закон противоречит конституции, исполнение закона правительственной властью нарушает права и свободы граждан. Но в нем, помимо законодательной и исполнительной власти, существует еще одна ветвь власти - судебная. Выправить эти дефекты, обеспечить режим правозаконности, избавить «правление права и закона» от этих уклонений призвана именно судебная власть. Эта творческая задача решается методами конкретного и абстрактного нормоконтроля.

Конкретный нормоконтроль. Установив при рассмотрении дела несоответствие нормативного акта государственного или иного органа, а равно должностного лица Конституции Российской Федерации, федеральному конституционному закону, федеральному закону, общепризнанным принципам и нормам международного права, международному договору Российской Федерации, конституции (уставу) субъекта Российской Федерации, закону субъекта Российской Федерации, суд в соответствии с ч. З ст. 5 Закона «О судебной системе РФ» принимает решение, ссылаясь на правовые положения, имеющие наибольшую юридическую силу, вплоть до непосредственного применения Конституции .

Абстрактный нормоконтроль. Это - разрешение Конституционным судом РФ дел о соответствии Конституции РФ федеральных законов, нормативных актов Президента РФ, Совета Федерации, Государственной думы, Правительства РФ, конституций (уставов) и законов субъектов Федерации, договоров между органами государственной власти РФ и органами государственной власти субъектов Федерации, договоров между субъектами Федерации, не вступивших в силу международных договоров РФ (ч. 2 ст. І25 Конституции РФ). Конституционное правосудие действует и на уровне субъектов Федерации. Нормативно-правовые акты или их отдельные положения, признанные неконституционными, объявляются утратившими юридическую силу.

Признаком абстрактного нормоконтроля является вынесение решения о признании акта в целом или его части утратившими юридическую силу. Есть ли смысл в том, чтобы к конкретному нормоконтролю общих и арбитражных судов присовокупить полномочие выносить решения, аналогичные решениям в системе конституционной юстиции? Объединить толкование закона в рамках правоприменительных процедур в общих и арбитражных судах эти два метода с тем, чтобы создать смешанную модель нормоконтроля?

Уместно в связи с этим принять во внимание опыт США. Конституционный контроль в Соединенных Штатах введен в рамки непосредственного отношения гражданина и Конституции. Благодаря этому знаменитая формула «Имя рек против Соединенных Штатов» может быть наполнена жалобами на предмет неконституционности федеральных инструкций, решений административных учреждений и трибуналов по вопросам продовольствия и медикаментов, по налогам, трудовому законодательству, гражданским правам, рынку ценных бумаг и т.д. и т.п. В итоге вся судебная система США ставится на защиту Конституции.

С другой стороны, есть опыт Германии и других континентально-европейских стран. Обеспечение высшей юридической силы конституции в этих странах организовано совершенно иначе.

Конституционный контроль здесь закрепляется за специальным судебным органом и организуется в особой форме конституционного судопроизводства.

Если у общих и арбитражных судов возникает проблема правовой коллизии и отбора норм, необходимых для применения, то решаться она должна исключительно в контексте конкретного деликта и конкретной формы судопроизводства - уголовного, гражданского или административного. Если же суды общей юрисдикции вовлекаются в абстрактный нормоконтроль, то вынесение решения о признании нормативного акта утратившим силу, равно как и механизм исполнения такого решения, не вкладываются в процедуры гражданского, уголовного и административного судопроизводства.

Поэтому попытка внедрить смешанную модель нормоконтроля есть путь в тупиковую ситуацию.

Литература

1. Давид Р. Основные правовые системы современности. М., 1988.

2. Лебедев В.М. Судебная власть в современной России: проблемы становления и развития. СПб., 2001.

Судебный нормоконтроль как способ реализации системы сдержек и противовесов

Конституционный контроль в России осуществляется органами, относящимися к различным ветвям государственной власти (законодательной, исполнительной и судебной). Между тем в науке обосновываются предложения о расширении известного и общепринятого перечня ветвей власти. В основе выводов о необходимости введения дополнительной ветви лежит позиция В.Е. Чиркина, считающего, что полномочия отдельных органов государственной власти по осуществлению конституционного контроля составляют правовую природу отдельной ветви государственной власти - контрольной. Некоторые исследователи, развивая эту мысль, утверждают, что необходимо вообще изъять все контрольные полномочия у соответствующих органов и передать их специальным государственным институтам, единственным предназначением которых будет являться реализация контроля.

Идея отнесения контрольных полномочий органов власти к отдельной контрольной ветви полна внутренних противоречий. Ю.Л. Шульженко утверждает, что одна из задач конституционного контроля - выполнение функций механизма сдержек и противовесов. Необходимо подчеркнуть, что цель и предназначение системы сдержек и противовесов - взаимный контроль и взаимная ответственность. Однако при отчуждении у законодательной, исполнительной и судебной власти контрольных полномочий без объяснения остается вопрос: какая ветвь государственной власти и каким образом будет сдерживать саму контрольную власть, какова роль этой власти в системе сдержек и противовесов?

Есть достаточные основания утверждать, что изъятие у различных органов государственной власти взаимных контрольных полномочий может привести к абсолютной изоляции ветвей государственной власти. Не имея серьезных сдерживающих рычагов в отношении иных ветвей власти, функционируя обособленно, органы государственной власти могут обрастать новыми, не свойственными им полномочиями. В итоге под воздействием политических обстоятельств вся полнота государственной власти может перейти к органам отдельной государственно-властной отрасли. В этом случае конституционный принцип разделения властей деформируется и формализуется.

Согласно действующему законодательству наряду с иными органами государственной власти конституционный контроль в России и субъектах Российской Федерации может быть реализован судебными органами. Сущность судебного конституционного контроля как вида государственной деятельности широко исследована в научной литературе. Чаще всего судебный конституционный контроль принято рассматривать с позиций функционального аспекта государственной власти. Под этим понятием подразумевают официальную деятельность специально уполномоченного Конституцией и развивающими ее иными актами органа (органов), которая осуществляется посредством особой процедуры в целях защиты основ конституционного строя, основных прав и свобод человека и гражданина, обеспечения верховенства и прямого действия Конституции на всей территории Российской Федерации, предупреждения существования в правовой системе неконституционных актов, толкования Конституции и пр.

Значимость судебного конституционного контроля, реализуемого на всех уровнях публичной власти, не вызывает сомнений. Безусловно, прав В.М. Лебедев, указывая, что именно с момента осуществления судебного контроля за правовым содержанием нормативных актов судебная власть получает статус «настоящей власти», т. е. однопорядковой и равнозначной двум другим ветвям власти.

Основным направлением реализации контрольных полномочий региональных судов является нормативный контроль. Возможность осуществления нормоконтроля российскими судами относят к числу позитивных результатов проводимой судебной реформы. В связи с тем, что судебный нормоконтроль в субъектах Федерации имеет внушительный вес в деле обеспечения равновесия ветвей власти, есть смысл более подробно остановиться на анализе теоретических аспектов данной правовой категории.

Выясняя содержательную сторону нормоконтроля, важно исследовать семантику определяющего слова «контроль». Согласно «Словарю русского языка» С.И. Ожегова «контроль - это проверка, а также наблюдение с целью проверки». Можно сказать, что в общем смысле под судебным нормоконтролем следует понимать вид деятельности органов судебной власти, направленный на проверку соответствия нормативных правовых актов, имеющих меньшую юридическую силу, нормативным правовым актам, имеющим большую юридическую силу.

Применительно к региональному уровню можно сформулировать следующее определение. Конституционный (уставный) судебный нормоконтроль в субъектах Российской Федерации представляет собой вид деятельности органов судебной власти, направленный на проверку соответствия законов и иных нормативных правовых актов региональных органов государственной власти, органов местного самоуправления конституции или уставу соответствующего субъекта.

Судебный нормоконтроль может быть как абстрактным, т. е. не связанным с рассмотрением конкретного дела, так и конкретным - при выявлении несоответствия федеральных, региональных и местных правовых актов Конституции РФ, федеральному законодательству, конституциям или уставам субъектов Федерации при разрешении дел в порядке гражданского, административного или уголовного судопроизводства. Абстрактный нормоконтроль - это область конституционного судопроизводства, а конкретный нормоконтроль - сфера других видов судопроизводства.

В российских регионах реализацией абстрактного нормоконтроля занимаются конституционные (уставные) суды субъектов. В ряде случаев в результате их деятельности нормативные акты, которые были признаны конституционным либо уставным судом противоречащими основному закону субъекта, утрачивали юридическую силу (ст. 77 Конституционного закона Республики Тыва «О Конституционном Суде Республики Тыва»). Более того, признание закона или иного нормативного правового акта либо отдельного его положения не соответствующими конституции (уставу) субъекта является причиной отмены положений других нормативных актов, основанных на неконституционном акте либо воспроизводящих его нормы. Предписания этих нормативных правовых актов не могут применяться судами, другими органами и должностными лицами. Таким образом, вследствие реализации нормоконтроля в массиве региональных нормативных правовых актов могут возникнуть значительные пробелы.

В качестве одного из вариантов решения проблемы устранения пробелов законодательства российские ученые предлагают применять нормы института делегированного законотворчества, распространенного в некоторых зарубежных странах (США, ФРГ, Великобритания, Швеция, Мексика, Франция, Италия, Испания, Португалия). В целом сущность делегированного законотворчества, сводится к возможности создания органами исполнительной власти нормативных правовых актов ограниченного действия во времени по вопросам, требующим законодательной формы правового урегулирования.

Представляется, что принятие нормативных правовых актов исполнительными органами власти по вопросам, требующим законодательного регулирования, является вторжением в компетенцию законодательных (представительных) органов. Верно сказано, что законотворческая деятельность законодательных органов субъектов Федерации и подзаконное правовое регулирование, осуществляемое органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации, не должны подменять друг друга и вместе должны образовывать единое правовое регулирование региональных общественных отношений. Упрощенный порядок создания подзаконных актов исполнительными органами власти вовсе не способствует достижению компромисса интересов властей. Таким образом, идея использования делегированного законотворчества на уровне субъектов представляется достаточно сомнительной.

В целях предупреждения возможного дисбаланса между ветвями государственной власти до момента принятия нового закона правомерной является практика прямого применения конституции либо устава как нормативных правовых документов, занимающих высшую позицию в региональной иерархии. Такое решение проблемы уже предусмотрено в некоторых законах о конституционных судах регионов. Вместе с тем в целях скорейшего устранения пробелов законодательства требуется оптимизировать законодательный процесс посредством первоочередного принятия именно тех законов, которые призваны осуществлять репарационную (восстановительную) функцию.

Осуществляя в Российской Федерации абстрактный нормоконтроль, последствием которого является утрата юридической силы противоречащего конституции акта, органы конституционной юстиции выступают в роли так называемого «негативного законодателя». Данный термин носит достаточно условный характер.

Методологически целесообразно провести исследование сущностных признаков постановления, посредством которого оформляется итоговое решение конституционного (уставного) суда, вынесенное по результатам конституционного (уставного) нормоконтроля.

Рассматривая признаки решений органов конституционной юрисдикции, авторы работы «Конституционный судебный процесс» справедливо отмечают: «юридическая сила решений определяется их правовыми последствиями», т. е. тем, что нормативные акты, признанные неконституционными, утрачивают силу, никем не применяются и не реализуются каким-либо иным способом с момента вступления в силу решения конституционного (уставного) суда. По их мнению, в тех случаях, когда решениями конституционных (уставных) судов легитимируется проверяемый акт или, напротив, он аннулируется в целом либо в какой-то его части, они обладают свойствами юридической силы закона. Утверждение верное, но требующее уточнения.

Очевидно, что акт органа конституционной юстиции субъекта по порядку принятия, своему содержанию и юридической силе отличается от регионального закона. Принятие, изменение или отмена закона - исключительная прерогатива органов законодательной власти, а не судов. Решение конституционного (уставного) суда, хотя и является основанием для отмены (изменения) закона, но сам факт прекращения действия закона возникает только тогда, когда вынесен законодательный акт об отмене или изменении прежнего закона. Конституционный (уставный) суд субъекта Федерации в данном случае осуществляет нормативный контроль за правотворческой деятельностью парламента, но не подменяет своими действиями органы законодательной (представительной) власти субъекта. В связи с этим имеются веские основания утверждать, что термин «негативный законодатель» применим к конституционным (уставным) судам только с учетом указанных выше оговорок.

Значимость абстрактного нормоконтроля в деле поддержания равновесия властей трудно переоценить. Вступая во взаимодействие с иными органами публичной власти, наделенными правотворческими полномочиями, конституционные (уставные) суды субъектов посредством осуществления судебного нормоконтроля устанавливают своего рода пределы правотворчества. При этом в их арсенале находятся серьезные рычаги воздействия на иных участников правотворческой деятельности. Решения конституционных (уставных) судов носят императивный (общеобязательный) характер и распространяют свое действие на всех участников как правотворческих, так и правоприменительных отношений в субъекте Федерации. Акты судебного нормоконтроля не нуждаются в дополнительном подтверждении иными органами и должностными лицами (ст. 66 Закона Республики Бурятия «О Конституционном Суде Республики Бурятия», ст. 77 Закона Свердловской области «Об Уставном суде Свердловской области»), что свидетельствует о безусловной самостоятельности конституционных и уставных судов.

Следует отметить, что в настоящее время действующее законодательство (п. 4 ст. 27 Федерального конституционного закона «О судебной системе Российской Федерации») не предполагает пересмотр итоговых решений конституционных (уставных) судов, принятых в рамках их полномочий. Вместе с тем в некоторых случаях ревизия судебных актов регионального уровня просто необходима. Не лишены оснований предложения, направленные на обеспечение единства конституционной юстиции. В частности, предлагается образовать двухзвенную систему конституционного правосудия, первое звено которой будет расположено на уровне субъектов Федерации. Высшей инстанцией по отношению к конституционным (уставным) судам субъектов будет являться Конституционный Суд России. Надо отметить, что внедрение указанной системы судебных органов имеет серьезные преграды, связанные с переработкой многих законодательных норм высшего порядка, включая ст. 125 Конституции Российской Федерации, которая в числе полномочий высшего органа конституционного контроля не предусматривает наличия у него подобного права. Кроме того, потребуется разработка механизма пересмотра судебных решений региональных конституционных и уставных судов. Введение двухзвенной системы конституционных судов в России нуждается в глубоком осмыслении и дополнительной аргументации, что не входит в задачи настоящего исследования. Думается, что пересмотру должны подлежать лишь некоторые категории дел, связанных с конкуренцией полномочий Конституционного Суда Российской Федерации и конституционных (уставных) судов регионального уровня.

В настоящее время сложившийся порядок конституционного судопроизводства, не предусматривающий пересмотра решений конституционных (уставных) судов высшим органом конституционного контроля, подчеркивает независимое положение региональных судов и вместе с тем свидетельствует о наличии элементов децентрализации судебной власти как условии реализации разделения властей в субъектах Российской Федерации.

Пункт 3 ст. 27 Федерального конституционного закона «О судебной системе Российской Федерации» определяет, что конституционный (уставный) суд субъекта рассматривает вопросы своей компетенции в порядке, установленном региональным законом. В связи с этим не исключено, что в законе субъекта может быть зафиксировано право конституционного или уставного суда, вынесшего первоначальное решение, подвергнуть его аутентичному пересмотру. Так, например, в соответствии со ст. 87 Закона Республики Башкортостан «О Конституционном Суде Республики Башкортостан» решение республиканского Конституционного Суда может быть пересмотрено самим Судом по собственной инициативе в случаях, если: изменилась конституционная норма, на основании которой было принято решение; открылись новые существенные обстоятельства, не известные Конституционному Суду в момент принятия решения.

В плане обеспечения организационной и функциональной автономии конституционного (уставного) суда не менее важен вопрос о пределах его компетенции. Из содержания ст. 85 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» следует, что федеральный Конституционный Суд не вправе рассматривать дела о проверке конституционности нормативных правовых актов, принятых по вопросам исключительной компетенции субъектов Федерации. В свою очередь, конституционные (уставные) суды субъектов не имеют права осуществлять нормоконтроль в отношении актов, проверка конституционности которых входит в компетенцию федерального органа конституционного контроля. По словам В.А. Кряжкова и Л.В. Лазарева, органы конституционной юрисдикции «ограничены компетенцией друг друга». В то же время Конституция России допускает принятие законов по вопросам совместного ведения. В данном случае разграничение полномочий органов конституционной юстиции осуществляется по масштабу правовой оценки: Конституционный Суд РФ проверяет соответствие указанных законов федеральной Конституции, а конституционные (уставные) суды субъектов контролируют соответствие законов, принятых по вопросам совместного ведения, региональной конституции или уставу. Дифференциацию судебной власти на два уровня (федеральный и региональный), предполагающую их взаимодействие, принято называть «судебным федерализмом». Содержание данного термина лишний раз подчеркивает системный характер конституционных принципов разделения властей и федерализма.

Особый вопрос - к чьей компетенции относится рассмотрение дел о соответствии конституции или уставу региональных и муниципальных нормативных правовых актов в тех субъектах, где конституционные (уставные) суды еще не созданы или вообще не предусмотрены региональным основным законом. В федеральном законодательстве правила отправления конституционного правосудия в таких условиях не определены. Конституционный Суд России, признав в решении от 16 июня 1998 г. неконституционность подобной практики, также не ответил на вопрос: как разрешать дела о соответствии региональной конституции или уставу нормативных правовых актов в тех субъектах, где отсутствуют органы конституционной юстиции.

Интересен германский опыт решения данной проблемы. Во всех землях ФРГ, кроме одной (Шлезвиг-Гольштейн), созданы свои конституционные суды. Важно отметить, что земля Шлезвиг-Гольштейн передала свои полномочия по отправлению конституционного правосудия Федеральному Конституционному Суду. Думается, что и в России в период формирования региональных органов конституционной юстиции полномочия по реализации конституционного (уставного) нормоконтроля может осуществлять федеральный Конституционный Суд. Соответствующий порядок реализации нормоконтроля следует отразить в разделе о переходных положениях федеральных конституционных законов «О судебной системе Российской Федерации» и «О Конституционном Суде Российской Федерации», которые могли бы действовать до момента принятия и вступления в силу обновленного федерального закона об общих принципах организации органов государственной власти субъектов Российской Федерации. Главное, чтобы временные горизонты образования региональных конституционных и уставных судов были обозримыми. В связи с этим предписание о создании региональных органов конституционной юрисдикции должно иметь императивный характер.

Следует отметить, что судебный нормоконтроль дифференцируется не только по способу реализации на конкретный и абстрактный, но и по времени его осуществления - на предварительный (превентивный, предупредительный) и последующий (репрессивный). При предварительном контроле акт проверяется до его вступления в силу, последующий контроль распространяется на вступившие в силу акты, юридически действующие.

Традиционным направлением контрольной деятельности конституционных (уставных) судов является осуществление последующего нормоконтроля. В то же время в Республике Саха (Якутия) поддержана идея наделения республиканского Конституционного Суда правом реализации предварительного нормативного контроля законов о внесении изменений и дополнений в Конституцию (Основной закон) Республики Саха (Якутия) с точки зрения соблюдения процедуры их принятия. В случае выявления закрепленного в Конституции Республики нарушения законодательного процесса Суд возвращает соответствующий закон в Государственное Собрание Республики

Саха (Якутия) на повторное рассмотрение (п. 2 ст. 121 Конституционного закона Республики Саха (Якутия) «О Конституционном Суде Республики Саха (Якутия) и конституционном судопроизводстве»). Значимость этой процедуры детерминируется тем обстоятельством, что принятие и изменение конституции как основного закона субъекта является результатом компромисса всех ветвей государственной власти. В связи с этим предварительный нормоконтроль, осуществляемый с точки зрения соблюдения законодательной процедуры, представляет собой дополнительную гарантию стабильного функционирования механизма сдержек и противовесов.

В литературе приводятся различные аргументы «за» и «против» введения данного вида судебного контроля. Возможность его осуществления конституционными (уставными) судами субъектов не нашла повсеместного одобрения. К примеру, Т.Я. Хабриева указывает на небесспорность его установления. Думается, что сомнения авторов базируются на представлении о суде как правоприменительном органе. Однако современное понимание концепции разделения властей не исключает возможность участия судов (прежде всего конституционной юрисдикции) в процессе правотворчества.

Таким образом, есть достаточные основания утверждать, что идею предварительного контроля как одного из видов судебного нормоконтроля не следует отрицать полностью. А.В. Цалиев предлагает расширить полномочия конституционных (уставных) судов по предварительному контролю и отнести к их числу разрешение дел о соответствии конституции (уставу) законопроекта, выносимого на региональный референдум. И.А. Стародубцева и другие авторы являются сторонниками введения повсеместного конституционного контроля законов, принятых законодательным органом власти субъекта, но не вступивших в силу. Последнее предложение вряд ли правомерно с позиций принципа разделения властей. Во -первых, субъекты Федерации вправе строить модель реализации конституционного правосудия самостоятельно, руководствуясь общими принципами, но исходя из региональных интересов. Они свободны в выборе средств сдержек и противовесов и могут устанавливать иные конструкции взаимодействия властей в процессе законодательной деятельности. Во -вторых, тотальная проверка всех законопроектов по существу противоречит самостоятельности законодательных органов по реализации законотворчества. Думается, что предварительный нормоконтроль правомерен лишь в случае проверки соблюдения законодательных процедур, урегулированных в конституции или уставе. Вторжение в законодательную деятельность посредством дачи судом императивных указаний парламенту нельзя признать допустимым.

Судебные решения теряли бы всякий смысл без нормативного закрепления и фактической реализации механизма исполнения актов, выносимых судами. Если порядок реализации судебных актов, принимаемых федеральными судами общей и арбитражной юрисдикции, в том числе в сфере нормоконтроля, строго регламентирован российским законодательством, то процесс исполнения решений конституционных (уставных) судов еще требует дальнейшей доработки. Чаще всего исполнение итоговых решений конституционных (уставных) судов субъектов иными органами государственной власти носит добровольный характер. Как показывает практика, подавляющее большинство итоговых решений органов конституционной юстиции субъектов выполняется в полном объеме. Однако реальная действительность не исключает случаев недобросовестного отношения к предписаниям конституционных (уставных) судов. Справедливо замечание В.В. Гошуляка о том, что в Российской Федерации отсутствует цельный и непротиворечивый механизм ответственности за неисполнение, ненадлежащее исполнение решений конституционных и уставных судов субъектов.

В научной литературе высказываются различные предложения, направленные на оптимизацию исполнения итоговых решений региональных судов. Так, М.С. Саликов настаивает на расширении компетенции судебных приставов-исполнителей, действующих при Министерстве юстиции РФ, посредством закрепления в федеральном законодательстве их обязанности в необходимых случаях обеспечивать исполнение актов конституционных (уставных) судов субъектов Федерации. Комментируя предложенный вариант решения проблемы, следует подчеркнуть, что конституционные и уставные суды вправе признавать противоречащими конституции (уставу) субъекта не только нормативные правовые акты, принимаемые органами законодательной власти, но и акты органов исполнительной власти. С учетом того, что служба судебных приставов относится к числу федеральных органов исполнительной власти, возложение на нее обязанности обеспечения исполнения решений об отмене актов, вынесенных органами той же, исполнительной, отрасли, может повлечь отступления от идеи сдержек и противовесов.

В связи с этим более приемлемой представляется позиция Ж.И. Овсепян, которая, применительно к федеральному уровню функционирования государственной власти, считает возможным предоставить органу конституционной юстиции право самостоятельно «выбирать гаранта исполнения того или иного из своих решений с учетом конституционных формул о сдержках и противовесах». Думается, что экстраполяция этой идеи возможна и на региональный уровень. При этом конституционный или уставный суд субъекта при вынесении решения о неконституционности акта регионального парламента мог бы возложить контрольные полномочия на руководителя органов исполнительной власти, и наоборот, в случае установления неконституционности акта исполнительного органа возможность исполнения решения могла быть предоставлена органам региональной легислатуры.

Полагаем, что указанное предложение следует отразить в федеральном законе об общих принципах организации органов государственной власти в субъектах Российской Федерации, в главе, посвященной основным началам организации и деятельности судебных органов.

Что касается службы судебных приставов, то полномочия этого органа исполнительной власти действительно целесообразно расширить, возложив на него обязанность по обеспечению установленного порядка деятельности конституционных (уставных) судов субъектов. Эффективность реализации судебной власти в субъектах Федерации невозможна без применения мер ответственности к органу или лицу, нарушающему установленный порядок конституционного судопроизводства. Вместе с тем анализ действующего законодательства свидетельствует об отсутствии в нем положений, закрепляющих механизм применения мер принуждения к нарушителям судебного процесса в конституционных (уставных) судах, что может негативно повлиять на независимость судебной власти.

В связи с этим требуется внести дополнения в ст. 1 Федерального закона «О судебных приставах», изложив ее в следующей редакции: «На судебных приставов возлагаются задачи по:

обеспечению установленного порядка деятельности Конституционного Суда Российской Федерации, Верховного Суда Российской Федерации, Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, судов общей юрисдикции, арбитражных судов и конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации (далее - суды);

осуществлению принудительного исполнения судебных актов, а также предусмотренных Федеральным законом от 2 октября 2007 года № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» (далее - Федеральный закон «Об исполнительном производстве») актов других органов и должностных лиц (далее - судебные акты, акты других органов и должностных лиц);

исполнению законодательства об уголовном судопроизводстве по делам, отнесенным уголовно-процессуальным законодательством Российской Федерации к подследственности федерального органа исполнительной власти по обеспечению установленного порядка деятельности судов и исполнению судебных актов и актов других органов (далее - Федеральная служба судебных приставов)».

Вместе с тем, несмотря на весомую роль конституционных (уставных) судов в процессе реализации механизма сдержек и противовесов, их положение в системе государственной власти не стоит переоценивать. Ошибочны предположения о том, что органы конституционной юстиции в субъектах Российской Федерации представляют собой высшую государственную власть, являются «судом над властью». Противовесом конституционному (уставному) контролю выступают контрольные полномочия, присущие законодательной (представительной) и исполнительной ветви государственной власти. Тем самым достигается равновесие властей в тех субъектах Российского федеративного государства, в которых учреждены и реально функционируют региональные органы конституционной юстиции.

нормативный контроль власть суд

Литература

1.НИУ БелГУ; рец.: Ю.Н. Старилов, И.Н. Куксин: Права человека в инновационном развитии региона. - Белгород: НИУ БелГУ, 2012

Авт.-сост.: С.В. Степашин, К.В. Сурков; рец. Н.С. Столяров: Федеральная концепция основных принципов организации и деятельности контрольно-счетных органов. - М.: Б.И., 2011

Государственная Дума; авт.-сост. Н.А. Сахаров: Изменения в составе депутатского корпуса Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации пятого созыва в 2008-2011 годах. - М.: Издание Государственной Думы, 2011

Иванов В.В.: Глава субъекта Российской Федерации. - М.: Праксис, 2011

Иркутский юридический ин-т (филиал) академии генеральной прокуратуры РФ: Проблемы становления гражданского общества. - Иркутск: Иркутский юридический институт (филиал) Академии Г, 2011

Корнеева Н.В.: Конституционное право Росии. - СПб.: Питер, 2011

М-во финансов РФ, Международный банк реконструкции и развития, Проект "Техническое содействие реформе бюджетной системы на региональном уровне" ; отв. ред. М.Е. Николаев: Вопросы реализации Федерального закона от 8 мая 2010 г. № 83-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием правового положения государственных (муниципальных) учреждений". - М.: ЛЕНАНД, 2011

МГУ, юридический фак., Междисциплинарный центр философии права; отв. Г.А. Гаджиев, А.К. Голиченков: Правовой статус Российской академии наук: с позиций конституционной экономики. - М.: Юстицинформ, 2011

Нифанов А.Н.: Территория: конституционно-правовая феноменология государственного атрибутива. - Ростов-на-Дону: РостИздат, 2011

Стрекозова В.Г.: Конституционное право России. - М: Юрайт, 2011

Центральная избирательная комиссия РФ, Российский центр обучения избирательным технологиям при Центральной избирательной комиссии РФ; Е.А. Водяницкая и др. ; науч. ред.: А.В. Иванченко, В.И. Лафитский: Современные избирательные системы. - М.: РЦОИТ, 2011

Центризбирком РФ, М-во образования и науки РФ, Российский центр обучения избирательным технологиям при Центризбиркоме РФ; под общ. ред. В.Е. Чурова; отв. ред. А.В. Иванченко; науч. рец.: М.В. Гришина и др.: Сборник конкурсных работ в области избирательного права и избирательного процесса. - М.: РЦОИТ, 2011

Сборник конкурсных работ в области избирательного права и избирательного процесса. - М.: РЦОИТ, 2010

Авт.-сост.: С.В. Степашин, К.В. Сурков: Государственный аудит. - М.: УП Принт, 2010

Бурьянов С.А.: Свобода совести и светскость государства в Российской Федерации. - М.: МИР, 2010

Васильев А.А.: Система муниципального управления. - М.: КНОРУС, 2010

Избирательная комиссия Белгородской области; под общ. ред. Н.Т. Плетнёва; А.А. Ерыгин и др.: Белгородские региональные отделения политических партий на выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации пятого созыва 2 декабря 2007 года. - Белгород: КОНСТАНТА, 2010

Под ред. академика РАН О.Е. Кутафина; Минобрнауки РФ; Московская государственная юридическая академия: Правоведение. - М.: Юристъ, 2010

Под ред. В.Б. Зотова; рец.: П.Г. Иванов, Ю.Н. Царегородцев, В.Ю. Морозов: Система муниципального управления. - Ростов н/Д: Феникс, 2010

Рец.: И.Н. Куксин, М.Б. Смоленский: Право и государство в условиях модернизации: конституционные параметры и современная практика. - Белгород: ГиК, 2010

22.Шкатулла В.И.: Правоведение. - М.: Академия, 2010

Судебный нормокон- троль может быть разграничен (классифицирован) на определенные группы (виды) (схема 1.3). В юридической литературе традиционной является следующая классификация:

1) по субъекту контроля выделяются конституционный контроль, осуществляемый Конституционным Судом РФ и конституционными (уставными) судами субъектов РФ, и контроль, осуществляемый судами общей юрисдикции и арбитражными судами;
2) в зависимости от вступления или невступления в силу контролируемого нормативного правового акта - последующий или предварительный;
3) по форме контроля - абстрактный (прямой, непосредственный) и конкретный (косвенный, опосредованный) .

Если целью классификации является научный анализ судебного нормоконтроля как правового явления, выяснение общих и особенных признаков контроля, то в основе разграничения судебного контроля на отдельные виды должны лежать критерии, которые позволяют выделить такие специфические черты нормоконтрольной судебной деятельности, которые позволяют говорить о ней как об особом (отдельном) виде судебного нормоконтроля, имеющем наряду с общими признаками контроля набор отличительных (специфических) черт (свойств).

С учетом изложенного, на наш взгляд, судебный контроль за законностью нормативных правовых актов может быть разграничен по следующим основаниям (критериям ):

- по процессуальной форме (процедуре) контроля;
- по времени вступления в силу подлежащего контролю нормативного правового акта;
- по форме судебного контроля.

В зависимости от процессуальной формы (процедуры) контроля выделяются конституционный нормоконтроль, который осуществляется в рамках конституционного судопроизводства Конституционным Судом РФ, а также конституционными (уставными) судами субъектов РФ, и общий судебный нормоконтроль, осуществляемый судами общей юрисдикции и арбитражными судами в рамках производства по делам, возникающим из публичных (административных) правоотношений.

Разграничение судебного контроля на предварительный и последующий связано со вступлением в силу нормативного правового акта, являющегося предметом контроля. В настоящее время в Российской Федерации предварительный судебный контроль за законностью нормативных актов, не вступивших в законную силу, допускается только в отношении международных договоров (ч. 2 ст. 125 Конституции РФ).

Формы судебного нормоконтроля. В понимании природы судебного нормоконтроля особое значение имеет его разграничение по форме. В форме судебного контроля отражается характер и правовые последствия воздействия судебного решения на нормативный правовой акт. По своей форме судебный контроль может быть прямым либо косвенным.

Термины «прямой контроль» и «косвенный контроль» предложены в гражданско-процессуальной литературе А. Т. Боннером для классификации форм судебного контроля за индивидуальными управленческими правовыми актами и подзаконными нормативными актами . В последнее время в качестве их синонима также используются термины «непосредственный» и «опосредованный» контроль .

Прямой (непосредственный) нормоконтроль означает судебную проверку законности нормативного правового акта в рамках юридического дела, специально начатого в целях такой проверки. В результате указанной проверки принимается судебное решение, в соответствии с которым нормативный правовой акт сохраняет свою юридическую силу или действие либо утрачивает их полностью или в определенной части.

Судебный контроль за законностью нормативного правового акта может осуществляться при разрешении того или иного юридического дела, начатого вне связи с проверкой данного нормативного правового акта. Такой вид проверки именуют косвенным, или опосредованным, контролем. Суть его заключается в том, что суд при вынесении решения по делу отказывается от применения «сомнительного», на его взгляд, правового акта. Суд как бы игнорирует его и разрешает дело на основании других нормативных правовых актов, обладающих, как правило, большей юридической силой. Причем речь идет не просто о правильном выборе судом правовой нормы, подлежащей применению к данным правоотношениям, а именно о сознательном отказе судом от применения правовых норм, регулирующих данные правоотношения, но делающих это неправомерно, например в нарушение норм, обладающих большей юридической силой.

Незаконный нормативный правовой акт не утрачивает юридическую силу вообще, а теряет ее в рамках конкретного юридического дела. Судебное решение в данном случае оказывает на нормативный правовой акт косвенное, или опосредованное, влияние, нейтрализуя его действие на конкретные правоотношения.

Правовым основанием косвенного нормоконтроля являются ч. 1 ст. 15, ч. 2 ст. 120 Конституции РФ. Данные конституционные нормы нашли свое развитие в ч. 3 ст. 5 Федерального конституционного закона от 31.12.1996 № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации», а также в ч. 2 ст. 11 ГПК РФ, ч. 2 ст. 13 АПК РФ, ч. 2 ст. 15 КАС РФ, из которых следует, что суд, установив при разрешении дела, что нормативный правовой акт не соответствует нормативному правовому акту, имеющему большую юридическую силу, применяет нормы акта, имеющего наибольшую юридическую силу.

При характеристике форм судебного контроля ряд авторов используют понятия «абстрактный» и «конкретный» нормоконтроль . По нашему мнению, для этого нет достаточных оснований. Понятия абстрактного и конкретного контроля вполне могут быть использованы при характеристике порядка (процедуры) или вида проверки конституционности нормативных правовых актов в рамках конституционного

Схема 1.3

судопроизводства, но вряд ли пригодны для обозначения форм судебного нормоконтроля, в том числе проводимого в рамках гражданского и арбитражного процесса.

Абстрактный контроль предполагает проверку конституционности нормативного правового акта вне связи с каким-либо конкретным спором или делом: в любой момент после принятия нормативного акта, независимо от его применения. Конкретный же контроль осуществляется в связи с какими-либо конкретными делами, для решения которых необходимо применение определенного нормативного акта . В этом же значении понятие абстрактного нормоконтроля используется Конституционным Судом РФ, в частности, в упоминавшемся уже Постановлении от 16.06.1998 № 19-П.

Рассмотрение Конституционным Судом РФ дел в порядке абстрактного нормоконтроля осуществляется по правилам, предусмотренным гл. IX Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» (проверка конституционности нормативных правовых актов по запросам лиц, перечисленных в ст. 84 названного закона), а в порядке конкретного нормоконтроля - по правилам гл. XII и XIII данного закона (проверка конституционности законов по жалобам граждан и запросов судов).

Несмотря на некоторые незначительные отличия указанных процедур, связанные в основном с субъектами и порядком обращения в Конституционный Суд РФ, суть их одна и та же - проверка конституционности спорного правового акта в специально возбужденном для этого деле, в результате рассмотрения которого спорный акт сохраняет или утрачивает юридическую силу.

Таким образом, проверка конституционности нормативного правового акта в порядке абстрактного контроля (по правилам гл. IV вышеуказанного закона) и в порядке конкретного контроля (по правилам гл. XII, XIII указанного закона) - это такая форма судебного нормоконтроля, при котором решение Конституционного Суда РФ оказывает на спорный нормативный акт прямое, непосредственное воздействие. Это, в свою очередь, означает, что в данном случае мы имеем дело с различными процедурами прямого (непосредственного) судебного нормоконтроля.

Что касается нормоконтроля в судах общей юрисдикции и арбитражных судах, то его разграничение на абстрактный и конкретный в том понимании, какое вкладывается в него в решениях Конституционного Суда РФ и научных источниках, в настоящее время не имеет какого-либо значения.

Согласно действующему процессуальному законодательству порядок рассмотрения дел об оспаривании нормативных правовых актов судами общей юрисдикции не зависит от субъекта обращения в суд и от того, связано ли это обращение с наличием либо отсутствием какого-либо юридического дела, в котором был применен (подлежит применению) спорный нормативный правовой акт . К примеру, заявление прокурора об оспаривании нормативного правового акта лишь по мотиву его несоответствия нормативному правовому акту, имеющему большую юридическую силу (абстрактный контроль ), и заявление заинтересованного гражданина или организации, в отношении которых спорный акт был применен в конкретном деле (конкретный контроль ), будут рассмотрены по одним и тем же процессуальным правилам, в одном и том же процессуальном порядке (гл. 21 КАС РФ, гл. 23 АПК РФ).

Таким образом, в настоящее время в судах общей юрисдикции и арбитражных судах абстрактный и конкретный контроль процедурно совпадают. При этом, так же как и в конституционном судопроизводстве, эти виды контроля осуществляются в форме прямого (непосредственного) нормоконтроля.

Сказанное свидетельствует о том, что использование терминов «абстрактный» и «конкретный» для обозначения форм судебного нормоконтроля некорректно. На наш взгляд, в данном случае наиболее приемлемым является использование понятий прямого и косвенного контроля.

См.: Лебедев В. М. Становление и развитие судебной власти в Российской Федерации. М., 2000. С. 93-94 ; Паршина Т. В. Понятие и виды судебного контроля за законностью правовых актов: лекция. Н. Новгород: Изд-во Нижегород. акад. МВД России,2004 С. 25-46.
См.: Боннер А. Т. Применение нормативных правовых актов в гражданском процессе: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1980. А. Т. Боннер полагает возможнымиспользовать предложенную терминологию и для обозначения форм судебного нормоконтроля. См.: Гражданское процессуальное право: учебник / под ред. М. С. Шакарян.М. : Проспект, 2004. С. 321.
См.: Жуйков В. М. Проблемы гражданского процессуального права. М. : Городец,2001. С. 115-116.
См.: Зайцев Р. В. Виды судебного нормоконтроля // Российский судья. 2003. № 4. С. 4; Паршина Т. Понятие и виды судебного контроля за законностью правовых актов (общеправовой аспект) // Российский судья. 2006. № 3. С. 22 ; Ярошенко Н. И. Нормоконтроль:конституционно-правовые основы и роль в механизме реализации конституционно-правовой ответственности: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Челябинск, 2006. С. 14.
См.: Лазарев Л. В. Правовые позиции Конституционного Суда России. М. : Городец,Формула права, 2003. С. 31-32 ; Молотов А. В. Абстрактный и конкретный судебныйконституционный нормоконтроль в деятельности Конституционного Суда РоссийскойФедерации. С. 13.
Действительное или возможное применение спорного нормативного правовогоакта в конкретном деле в отношении заявителя (гражданина или организации) играетроль обстоятельства, свидетельствующего о наличии юридического интереса заявителяи, соответственно, наличии у него права на обращение в суд с заявлением об оспаривании нормативного правового акта.

Наиболее распространенным и значимым полномочием судов является конституционный нормоконтролъ: проверка конституционности законов, подзаконных нормативных актов,

внутригосударственных и международных договоров.

Виды судебного конституционного нормоконтроля. Конституционный нормоконтроль имеет следующие разновидности:

обязательный (императивный) и факультативный. В силу принципа диспозитивности конституционный нормоконтроль, как правило, является факультативным, т. е. осуществляется по

инициативе заинтересованного органа, физического или юридического лица. Однако в силу действия закона принцип публичности в ряде случаев диктует обязательный конституционный нормоконтроль.

предварительный (превентивный, предупредительный) и последующий (репрессивный). Предварительный нормоконтроль (ex ante) означает проверку конституционности законов, как правило, после их принятия парламентом, но до промульгации (подписания и обнародования) и вступления в силу. При предварительном контроле иных нормативных актов они проверяются

до их вступления в силу. Последующий нормоконтроль (ex post) распространяется на вступившие в силу, на юридически действующие НПА.Преимущества этого вида контроля усматривают в возможности урегулировать спорные конституционно-правовые вопросы до вступления закона в силу, тем самым способствовать стабильности законодательства и избежать проблемы отмены множества подзаконных актов, основанных на законе, действовавшем много лет и признанном неконституционным ex tunc (с момента его принятия). В то же время этот вид контроля во многом ущербен. Краткие сроки, отводимые для превентивного нормоконтроля, могут сказаться

и на его качестве, а включенность такого контроля в еще не завершенный законодательный процесс, имеющий во многом политический характер, может обернуться повышенной политизацией и самого конституционного контроля. Преимущества предварительного нормоконтроля проявляются при проверке конституционности не вступивших в силу международных договоров, позволяющей предотвратить коллизии национального и международного права. Этот нормоконтроль является наиболее распространенным в осуществлении современного конституционного правосудия;

абстрактный и конкретный. Абстрактный нормоконтроль (in abstracto) означает проверку конституционности закона вне связи с каким-либо делом, конкретный контроль осуществляется

только в связи с конкретным делом, при разрешении которого применен или подлежит применению определенный закон, конституционность которого оспаривается. Конкретный нормоконтроль (in concrete) предусматривается обычно для индивидов, юридических лиц, во всех остальных случаях используется абстрактный конституционный контроль. Предварительный конституционный контроль может быть только абстрактным. Конкретный нормоконтроль всегда последующий, но

последующий контроль может быть и абстрактным. В странах с североамериканской моделью судебного конституционного контроля в принципе осуществляется только конкретный конституционный контроль. В странах, где действуют европейская и смешанные модели, применяются и абстрактный, и конкретный конституционный нормоконтроль.

материальный и формальный. Материальный нормоконтроль означает проверку соответствия содержания акта положениям конституции. При формальном нормоконтроле проверяется соблюдение

конституционных требований относительно формы акта, правомочности органа издать оспоренный акт, процедуры его принятия, опубликования и введения в действие. Между приведенными видами конституционного контроля наблюдаются определенные взаимосвязи. Так, предварительный контроль,

как правило, является консультативным, обязательным (реже факультативным), абстрактным, материальным и формальным одновременно. Последующий контроль, как правило, является постановляющим, факультативным, абстрактным (конкретным), материальным (формальным);

консультативный и учреждающий (постановляющий). Учреждающий (постановляющий) нормоконтроль не подлежит обсуждению и сомнению, его результаты обязательны как для участников

конституционного судопроизводства, так и для всех субъектов права.Консультативный нормоконтроль имеет не только высокий моральный авторитет, но и юридическую значимость, он обязывает к рассмотрению решения конституционного суда либо аналогичного ему органа тем органом, от которого зависит дальнейшая судьба проекта закона или самого закона, принятого

парламентом.Итак, судебный конституционный нормоконтроль является факультативным, последующим (репрессивным), аб страктным и конкретным (с возможными комбинациями), материальным и формальным, учреждающим (постановляющим).

Судебный конституционный контроль, или конституционное правосудие, представляет собой самостоятельный вид судопроизводства - конституционное судопроизводство. Именно эта

форма обеспечивает объективность и беспристрастность осуществления

конституционного контроля.

Основные права и свободы человека и гражданина, закрепленные на конституционном уровне (гл. II Конституции РФ), в настоящее время являются непосредственно действующими, а это значит, что нормативно-правовые акты парламента, законодательного по своей сути органа государственной власти, утрачивают, в сравнении с формальным юридическим статусом советских законов, значение единственного и безусловного источника права. Отныне в состав действующего в стране позитивного права, наряду с правом законодательным, включаются перечисленные в Конституции права и свободы (первоначально сформулированные в Декларации от 17 сентября 1991 г.), а также особая часть национальной правовой системы - общепризнанные принципы и нормы международного права и ратифицированные международные договоры.

При этом акт меньшей юридической силы столь же обязателен для исполнения, как и высшей. При том условии, что он соответствует актам вышестоящих органов и компетенции органа, издавшего его.

Понятие юридической силы, таким образом, отражает фундаментальное свойство властной явления права, его позитива в официальных нормативных актах - обязательность и бесконечную в принципе длительность. Акт утрачивает юридическую силу, если наступают оговоренные в нем самом условия или применяется установленный порядок по прекращению его действия.

Субординация разнородных по происхождению актов определена Конституцией следующим образом:

1. Если ратифицированным международным договором установлены иные правила, чем предусмотренные национальным законодательством, то применяются правила международного договора;
2. Федеральные, в том числе федеральные конституционные, законы, право принятия которых предоставлено исключительно Федеральному собранию (ст. 94), не должны противоречить Конституции РФ (п. 1 ст. 15);
3. Существует род законов, обязанных своим происхождением правотворчеству представительных органов субъектов Федерации. Помимо Конституции, норм международного права, ратифицированных международных договоров, в России действуют три «сорта» законов:
- - федеральные конституционные законы;
- - федеральные законы;
- - законы субъектов Федерации.

В Конституции определен:

- круг общественных отношений, которые могут регулироваться только Конституцией РФ;
- круг общественных отношений, которые могут регулироваться только федеральным, в том числе федеральным конституционным, законом;
- круг общественных отношений, которые могут регулироваться как федеральными законами, так и законами субъекта Федерации;
- круг общественных отношений, которые могут регулироваться исключительно законами субъектов Федерации.

Приоритеты правовых актов федеральной власти и власти субъектов Федерации находятся, таким образом, в зависимости от предмета правового регулирования (ч. 3 и 4 ст. 76);

4. Конституция РФ предоставляет Президенту РФ право издавать обязательные для исполнения на всей территории Российской Федерации указы и распоряжения. Они не должны противоречить Конституции и федеральным законам;
5. Правительству РФ предоставлено право на основании и во исполнение Конституции РФ, федеральных законов, нормативных указов Президента РФ издавать постановления и распоряжения, обязательные к исполнению в Российской Федерации. В случае противоречия указанных постановлений и распоряжений Конституции РФ, федеральным законам и указам Президента они могут быть отменены Президентом РФ. Таким образом, именно верховенство Конституции, федерального закона и закона субъекта Федерации есть принцип, придерживаясь которого можно обеспечить единство действующих в стране нормоустановлений. Это положение дает ключ к определению характерной для России конфигурации разделения властей с точки зрения отношений между законодательной и судебной властью. Власть наших судей состоит в обязательности постановлений, венчающих отправление правосудия, т. е., в осуществлении правоприменительного полномочия посредством переноса юридической силы Конституции, федерального закона, закона субъекта Федерации и иных нормативных правовых актов на подлежащие разрешению особенные случаи в особых процедурных формах конституционного, гражданского (и арбитражного), уголовного и административного производства.

Суд в России самостоятелен не потому, что творит непосредственно нормы права, уподобляясь законодателю. Этой особенностью отличается положение суда в англо-американской правовой семье. У нас суд самостоятелен потому, что вершится независимо от исполнительной власти и от чьей бы то ни было воли, способной оказывать деформирующее воздействие на подчинение судей только Конституции, федеральному закону и закону субъекта Федерации.

При этом благодаря высшей юридической силе ряда субъективных прав - права считаться невиновным, права на свободу и личную неприкосновенность, других фундаментальных прав и свобод, и с учетом сложной субординации нормативных актов в системе объективного, законодательного права это подчинение обречено быть в высшей степени творческим. Во-первых, потому, что оно созидает неведомый для истории отечественного права режим правовой законности. Например, право считаться невиновным, и закон - нормативный правовой акт, исходящий от органа представительной власти, - принадлежат к категории правовых явлений, но остаются при этом далеко не тождественными вещами. Объединить их призван суд. Он соединяет реализацию субъективных прав и свобод, не подпадающих под понятие закона, с осуществлением права в форме закона, т. е., действует в режиме правовой законности. Идею различения права и закона отнюдь не обязательно доводить до крайности, до взаимоисключения и понятия «не правового закона». В правовом государстве случается, что закон противоречит конституции, исполнение закона правительственной властью нарушает права и свободы граждан. Но в нем, помимо законодательной и исполнительной власти, существует еще одна ветвь власти - судебная. Выправить эти дефекты, обеспечить режим правовой законности, избавить «правление права и закона» от этих уклонений призвана именно судебная власть. Эта творческая задача решается методами конкретного и абстрактного нормоконтроля.

Задача нормоконтроля заключается в том, чтобы вывести в определенном порядке из состава действующего права отдельные нормоустановления, которые не отвечают положениям Основного закона о конституционном строе, высшей ценности прав и свобод, приоритете правил международного договора по отношению к правилам, предусмотренным в национальном законе, соответствии законодательства предметам ведения субъектов Федерации и органов государственной власти РФ, прямом действии Конституции РФ, ее верховенстве и верховенстве федеральных законов на всей территории государства, равенстве в правах и свободах и их доступности для всех и др.

Особый класс общеправовых требований образуют принципы законности, относящиеся к согласованности нормативно-правовых актов по их смыслу и юридической силе, правилам принятия и опубликования, ввода в действие, прекращения действия и т. д.

Учитывая динамизм и объем нормативного массива, применяемого в современной судебной практике, судебные органы обязаны, можно сказать, обречены участвовать в унификации действующего права с позиций его соответствия перечисленным выше общеправовым регулятивным началам.

Установив при рассмотрении дела несоответствие нормативного акта государственного или иного органа, а равно должностного лица Конституции Российской Федерации, федеральному конституционному закону, федеральному закону, общепризнанным принципам и нормам международного права, международному договору Российской Федерации, конституции (уставу) субъекта Российской Федерации, закону субъекта Российской Федерации, суд в соответствии с ч. 3 ст. 5 Закона «О судебной системе РФ» принимает решение, ссылаясь на правовые положения, имеющие наибольшую юридическую силу, вплоть до непосредственного применения Конституции.

Абстрактный нормоконтроль - это разрешение Конституционным судом РФ дел о соответствии Конституции РФ федеральных законов, нормативных актов Президента РФ, Совета Федерации, Государственной думы, Правительства РФ, конституций (уставов) и законов субъектов Федерации, договоров между органами государственной власти РФ и органами государственной власти субъектов Федерации, договоров между субъектами Федерации, не вступивших в силу международных договоров РФ (ч. 2 ст. 125 Конституции РФ). Конституционное правосудие действует и на уровне субъектов Федерации. Нормативно-правовые акты или их отдельные положения, признанные неконституционными, объявляются утратившими юридическую силу.

Объединить толкование закона в рамках правоприменительных процедур в общих и арбитражных судах эти два метода с тем, чтобы создать смешанную модель нормоконтроля? Если у общих и арбитражных судов возникает проблема правовой коллизии и отбора норм, необходимых для применения, то решаться она должна исключительно в контексте конкретного деликта и конкретной формы судопроизводства - уголовного, гражданского или административного. Если же суды общей юрисдикции вовлекаются в абстрактный нормоконтроль, то вынесение решения о признании нормативного акта утратившим силу, равно как и механизм исполнения такого решения, не вкладываются в процедуры гражданского, уголовного и административного судопроизводства.

Поэтому попытка внедрить смешанную модель нормоконтроля есть путь в тупиковую ситуацию.

Все о тюнинге авто

Абстрактный нормоконтроль. Конституционный нормоконтроль: понятие, предмет и виды. Правовые позиции Конституционного суда